Генералиссимус Устьянцев

Пустой репетиционный класс наполнен музыкой. Присаживаюсь с блокнотом за рабочий стол ма­эстро и ловлю себя на том, что ноги непроизвольно начинают отбивать такты зажигательной кадрили, «накрученной» на магнитофонную ленту. А когда сам Александр Петрович Устьянцев взялся за гармонь и пальцы пробежались по клави­атуре сверху вниз – что-то дрог­нуло в душе, разлилось теплом. Видно, встрепенулось моё дере­венское детство, напомнив о ши­роких сельских гуляньях под гар­монь и застольях с песенным многоголосьем, за которыми мы, детвора, наблюдали с восторгом.

За три ведра картошки

Думаю, что устьянцевская гар­мошка сумела бы пробиться и к сер­дцам рафинированных эстетов, медитирующих под музыку Софьи Губайдулиной, и травмированных тяжёлым роком тинэйджеров. По­тому что гармонь – от истоков, от корней народных, а от них – всё остальное музыкальное искусство.

– У меня страсть к гармони точно в генах, – улыбается Устьянцев. – Отец играл на гар­мошке, мама – на балалайке. Оба прекрасно пели. Отец – тенором, мама – альтом. Я на этих песнях вырос. Первую свою гармошку взял в руки, когда мне ещё трёх лет не было. Пристал к маме – хочу гармонь. Она выменяла инструмент на три ведра картошки – шла война, было голодно. И я счастлив. Ос­воил её сразу, как будто с гар­мошкой родился. Отец потом сме­ялся: спишь, а пальцы бегают, словно кнопки перебирают.

Мечтал поступить в музыкаль­ную школу. Отец говорил: «Рано ещё, успеешь». Записываться по­шёл в 12 лет. Оказалось, поздно. Потом все же музыкалку закон­чил, пройдя за два года пятилет­ний курс. Но консерватория так и осталась нереализованной мечтой.

После школы Устьянцев закон­чил ремесленное училище, о чем ничуть не жалеет: его музыкаль­ные руки никакой мужицкой ра­боты не боятся. Ни слесаря, ни сантехника сроду на помощь не звал, чтобы наладить домашние коммуникации.

Вроде хорошая рабочая специ­альность в руках, а они по-пре­жнему неодолимо тянулись к гар­мони. И как-то само собой получи­лось, что, придя после ремеслен­ного училища в производственное объединение «Октябрь», стал за­ниматься с коллективами художе­ственной самодеятельности.

Настоящим профессионалом Александра Устьянцева сделал Оренбургский народный хор, где он работал несколько лет. Начи­нал с самой маленькой партии, а уже через полгода стал первым номером в баянной группе из шести инструментов.

С таким творческим багажом Александр Петрович пришёл во Дворец культу­ры «Юность», который только-толь­ко распахнул тогда двери в центре Каменска-Уральского. И с горячим желанием создать собственный ан­самбль песни и танца – чтобы со­хранить и приумножить традиции истинно народного творчества. Было это 35 лет назад, и все эти годы устьянцевский ансамбль де­монстрирует высочайшие образцы песенного и танцевального творче­ства. Чтобы перечислить все зва­ния и регалии, которые коллектив собрал на всевозможных конкурсах и фестивалях, – половину газет­ной площади придется потратить.

Услышишь – не забудешь

– Когда говорят, что народная песня устарела, мне даже возра­жать не хочется, настолько эти люди далеки от истины. На наших концертах всегда полный зал, где бы мы ни выступали: на городской сцене или в сельском клубе. Кри­зис жанра – смешнослышать об этом. Зато экономический кризис – это серьёзно. Как-то пригласи­ли нас на гастроли немцы, очарованные выступлением ансамбля на международном фестивале. До гра­ницы мы должны были добирать­ся на свои, а там уж немцы брали все расходы на себя. Так мы и до границы не смогли денег наскре­сти. Да что заграница! Сейчас и в село выехать не можем – нет денег на бензин… И, тем не менее, всё так же – только дважды в неделю вместо четырёх раз – участники ансам­бля собираются на репетиции. Потому что без этого уже не могут, как не может без своего ансамбля, без гармони сам Устьянцев.

Геннадий Заволокин, колеся по России в поисках народных талан­тов, просто не мог пройти мимо Александра Устьянцева, слава которого уже давно перешагнула границы области. Правда, сначала мэтр, уже избалованный общественным вниманием и утомлённый беско­нечными прослушиваниями, не­сколько снисходительно отнесся к выступлению уральского гармони­ста. Но стоило Устьянцеву взять несколько аккордов, как выражение равнодушия вмиг сле­тело с лица Заволокина. Он сразу понял, что перед ним – уникаль­ный исполнитель.

– Когда снимали передачу «Иг­рай, гармонь!» в Среднеуральске, Заволокин шесть раз давал в кадр моё выступление. Обычно он по­казывает один, от силы два фраг­мента с участием какого-то испол­нителя, а основное экранное вре­мя заполняет собой. А тут сделал для меня исключение. Оценил.

Выходит, из сотен безусловно талантливых и самобытных гармо­нистов, прошедших через переда­чу за шесть лет, Устьянцев попал в «Золотую десятку». В Новосибирс­ке, где собрались первые гармони­сты России, «десятка» давала по три концерта в день. И даже на этом звёздном фоне Александру Петро­вичу досталось оваций, пожалуй, побольше, чем остальным.

О друзьях-товарищах…

– Чистых гармонистов-инстру­менталистов среди золотой десят­ки раз-два – и обчёлся. Сергей Сметании преподаёт гармонику. Сергей представляет исконно народное, северное, архангельское направление в музыке, он прекрас­ный исполнитель. Часто концер­тирует с гармонью за границей. Владимир Игошин из-под Кирова – настоящий самородок. Кроме того, что он прекрасно владеет инструментом, Владимир – не­превзойденный сочинитель и исполнитель частушек. Помните, в одной из телепередач с его участи­ем прозвучало: «Посмотрел я на телегу, а телега – на меня: “Ты ведь тоже из деревни – весь изъез­жен, как и я”». Лучше не скажешь про деревенского мужика. Игошин – личность незаурядная во всём. Он глава сельской администрации, четыреста жителей в селе – и почти все в его фермерском хозяй­стве работают. И жизнью доволь­ны, потому что он и хозяин креп­кий, и управленец мудрый. В об­щем, интересный народ гармонис­ты, что ни фигура, то с изюминкой.

– Вы там тоже не потерялись…

– Настоящий гармонист не столько себя показывает, сколько инструмент. Высший пилотаж – когда все 25 кнопок, с верхней до нижней, задействованы. И в басо­вой клавиатуре – тоже. А изюмин­ка – в аранжировке произведения. Ведь все гармонисты играют при­мерно один и тот же репертуар. А ты найди свои приёмы, свои краски – и всем знакомая мелодия зазву­чит совсем по-другому.

Даже непрофессионал отличит устьянцевскую гармонь от десят­ка других, пусть даже таких же блестящих. А профессионалы, в частности музыкант Вадим Потехин из города Балахна, пишут так:
«Здравствуйте, дорогой Александр Петрович! Позвольте выразить своё искреннее восхищение Вашим та­лантом. Много хороших гармонис­тов выступает в передаче «Играй, гармонь!», но такое исполнение я слышал впервые. Ваше виртуозное мастерство просто поражает. Играть шестнадцатые терциями в быстром темпе трудно, но можно (правда, не­многие гармонисты отваживаются на это). А вот шестнадцатые секстами в быстром темпе играл, говорят, толь­ко один баянист – Виктор Гридин, царство ему небесное.
Но вы не только виртуоз, вы ещё и композитор. Ваши обработки великолепны! Браво, маэстро!
Я бы слушал Вас часами. Запи­сываете ли Вы пластинки, кассеты, где их можно купить? Ответы на эти вопросы должен бы дать Заво­локин, но у него на это не нахо­дится времени. За что я его не люблю, так это за то, что не даёт послушать до конца ни одного хо­рошего исполнителя. А наши дея­тели культуры вообще давно не балуют возможностью послушать хорошую инструментальную музы­ку. Для меня же гармонь (баян) самая большая любовь в жизни. Кстати, у Вашей гармони очень хорошее звучание. Кто мастер?»

«Эх, гармонь, моя гармонь, золотые планки…»

Концертная гармонь у Алексан­дра Устьянцева действительно уникальна. Малахитового цвета, с инкрустацией – произведение искусства. А звук! Глубокий, мощ­ный, органного тембра.

После той детской гармони в руках у каменского музыканта побывало до десятка инструмен­тов, в основном хорошей фабрич­ной работы. А всё равно Алек­сандр Петрович мечтал о гармони ручной сборки. Долго искал мас­тера. Известный тульский патри­арх, у которого заказывали инст­румент многие именитые испол­нители, от дел уже отошел. Но зато подсказал Устьянцеву адрес вятского умельца Василия Нико­лаевича Пяткина.

Как увидел Александр Петрович уже готовую гармонь – аж пальцы задрожали. Стоил инструмент столько же, сколько хороший автомобиль, – 20 миллионов рублей¹. Но, прове­рив гармониста в деле, мастер уступил гармонь за 15 миллионов.

Как раз в это время  городская Дума присвоила Александру Петровичу Устьянцеву звание почётно­го гражданина Каменска-Уральского, и город решил сделать сво­ему знаменитому земляку пода­рок – купить ему этот уникаль­ный инструмент. Прямо там, на торжестве в честь троих титуло­ванных горожан, Устьянцев и опробовал замечательный инстру­мент. Надо ли говорить, как он сейчас холит и лелеет это изум­рудное чудо, бережёт его чудный органный голос для самых ответ­ственных выступлений.

А для каждого дня – проверен­ная и надежная подруга, репетиционная гармонь. По три-четыре часа не выпускает музыкант инст­румент из рук. А иногда и ночью встаёт, берётся за гармонь. Бьётся внутри какая-то мелодия, и паль­цы сами просятся к клавиатуре, чтобы запомнить её, проверить на слух. Жена Валентина Митрофановна к ночным экзерсисам отно­сится с пониманием – она много лет поёт в устьянцевском ансам­бля. Собственно, там они и по­знакомились. Вот уже двадцать с лишним лет живут душа в душу, доказав, что гармония есть не только в музыке.

– Если случается плохое на­строение, возьмёшь в руки гар­монь и идёшь за мелодией. Куда пальцы пойдут, куда мысль пове­ла, куда душа повернула. Побро­дишь по этим невидимым тропин­кам всласть – и снова жить хо­чется. Хотя в принципе гармонь не столько для страданий, сколь­ко для веселья создана, но под неё и потосковать приятно.

Единственное, чего не призна­ет Александр Петрович, – когда гармонисты пытаются исполнять на гармошке классические произ­ведения. Полонез Огинского, на­пример, многие любят озвучивать на гармони.

– Инструмент наш для этого не предназначен, у него не хвата­ет звуковой палитры. И произве­дение обедняется из-за этого, и инструмент бледно выглядит – из- за того, что пытается извлечь из себя неестественные для него со­звучия. Нет уж, стихия для гар­мошки – народная музыка. Тут она – царица. И пределов для совершенства на этом музыкаль­ном поле для неё нет.

Нет, не зря помимо официаль­ных титулов (заслуженный работ­ник культуры РФ, лауреат, дипло­мант и т.д.) Александр Устьянцев на фестивале в Челябинске удос­тоен ещё одного, неофициально­го: «Генералиссимус от гармони». Так что гармонист в таком звании уж никак не мог промахнуться мимо «золотой десятки России»².

Любовь ШАПОВАЛОВА,

соб. корр. «Уральского рабочего». Каменск-Уральский